Inferno : Часть 1 : Акт 2

< Первый акт

Думаю, самое время предупреждать о 18+ Сцены насилия, мат и депрессия.

Акт 2

Седьмой сектор Города – индустриальный рай.

Люди здесь уже не живут – здесь они существуют. И умирают либо прямо на фабриках, либо у себя в кровати, задохнувшись ядовитым воздухом.

Черный дым, источаемый лесом заводских труб, плотно заволакивает собой небо над всем сектором словно купол.

Каждый час из депо уходят колонны груженых грузовиков, вылетают десятки вертолетов, выезжают длинные составы поездов, развозя изготовленные товары по всему городу. А из прибрежного порта один за другим отчаливают корабли вниз и вверх по реке, пронизывающей собой весь город. Только не вздумайте купаться в ней. Заводские канализации сливают в реку литры отходов днями напролет, наполняя воду сумасшедшими смесями. Зачастую даже невооруженным взглядом можно отчетливо видеть, как река проецирует нежное синеватое свечение, превращая окружение в совсем уж сюрреалистичное полотно.

Седьмой сектор входит в сферу влияния могущественного Синдиката, главной криминальной организации Города, охватившей его, будто паутиной. И во многом именно благодаря Синдикату сектор бьет все рекорды производства, работая на износ практически пожирая сам себя…

***

Сильный ливень безжалостно поливал окраину седьмого сектора, не сбавляя свой напор ни на секунду. Будто бы пытался смыть эту мерзость с лица земли. Безуспешно. Чему люди научились в первую очередь так это сопротивляться природе, крепко вгрызаясь в завоеванную землю своими ногтями. И никакие шквальные ветры не в состоянии были их снести с места.

В этом районе жизнь словно остановилась. Когда-то давно где-то поблизости произошел мощный взрыв на одной из химических фабрик, превратив семь ближайших кварталов в зону смерти. Несчастные, оказавшиеся в радиусе поражения, мгновенно погибли, выплюнув свои кишки через рот.  Целые семьи слегли в своих домах, казавшихся единственным безопасным местом во вселенной.

Затем сюда приехали группы зачистки - люди в пугающих закрытых желтых комбинезонах. Неделями на улицах полыхали сложенные ими горы трупов. Это называли дезинфекцией.

В течение семи лет это проклятое место находилось под карантином, а затем про него просто забыли, посчитав, что куда дешевле перенести производство, чем разбираться в таком бардаке.

Сейчас тут практически никто не живет. Разве что совсем отчаявшиеся, либо ищущие уединения.

Брошенные строения молчаливо наблюдают за окружающей деградацией черными глазницами своих разбитых окон, медленно разрушаясь под давлением времени.

Городской шум едва доносится издали.

Так тихо и безлюдно, что можно ненароком забыть, что ты стоишь посреди мегаполиса с миллиардным населением.

***

Красная неоновая вывеска «INFINITY» была единственным ярким пятном посреди  серости в округе. Она украшала собой здание, некогда бывшее мясокомбинатом, прежде чем Синдикат не решил по какой-то причине устроить в его чреве храм похоти и развлечений.

Устроившись в тени некоего склада, Адам зажег сигарету и испустил клубы сигаретного дыма. Выступ на крыше здания, преданно прятал его от дождя.

Адам уже некоторое время разглядывал вход в клуб.

За все время внутрь вошли всего пятеро. Некоторых привезли дорогие лимузины, которые выглядели несколько нелепо в подобном неблаговидном месте. Люди в дорогих одеждах поднимались по лестнице и испарялись в дверном проеме. Никто не выходил.

Само собой, там охрана, которая не впускает, кого попало.

Возможно, стоило бы лучше разведать обстановку. Продумать план. Но он так устал. Устал ждать. И жить в этом теле устал. Все ломило. Болело. А когда-то, вечность назад, он даже не знал, что такое боль. Боль – это участь людей, их доля. Катализатор для выделения веры. Но ему пришлось пойти на жертву, разделить долю…

Адам взглянул в небо. Ливень и не думал успокаиваться. Грозовые тучи соперничали с черными густыми потоками дыма из труб ближайшего завода. В этом было что-то красивое.

Прикрыв глаза, Адам сделал шаг вперед. Под стену воды с небес. Капли дождя разбивались в брызги о его лицо и стекали вниз, оставляя за собой мокрые полосы.

Члены культа Фобоса верят, что дождь – это слезы медленно умирающего бога. И, несмотря на то, что Адам знал, что это чушь, сейчас ему хотелось в это верить. Верить, что Фобос еще там. Еще жив. Еще наблюдает за ним.

Адам выбросил почти докуренную сигарету в сторону и та, ударившись об землю, рассыпала вокруг себя десятки огоньков.

Жители же этого сектора верят, что дождь – это наказание, приводящее к выпадению волос и разъеданию глаз.

Они, впрочем, не противоречат друг другу.

Хватит.

Озираясь вокруг, Адам перемахнул через пустырь и нырнул в двери клуба.

Его путь тут же преградила пара высоких бритоголовых амбалов с кирпичными лицами и неправдоподобно крупными габаритами. Не иначе импланты или усилители, вводимые прямо в вены. А может и все вместе. Побочный эффект в виде отмирания члена их явно волнует.

Один из амбалов с насмешкой оглядел Адама с головы до ног, особенно долго вглядываясь в грязные ботинки, а потом отрицательно покачал головой:

- Даже не надейся, парень.

Адам ухмыльнулся.

В следующую секунду амбалы, с переломанными пальцами, дружно вылетели на улицу, и, подняв столб брызг, плюхнулись в мутную лужу.

***

Звон цепей, мерно покачивающихся под потолком, эхом раздавался в коридорах навеки замершего мясокомбината. Где-то вдали, с трудом проникая сквозь стены, доносились низкие биты музыки.

Помещения за пределами клубной площади пустели и слабо освещались редкими изредка моргающими люминесцентными лампами. В лучшем случае здесь можно было обнаружить трахающуюся парочку или наркомана, вколовшего себе дозу ‘Напса’, для которого уже все равно где лежать, предавшись миру грёз.

Но миновав эти неблаговидные покои и пройдя через двери с дорогой красной обивкой, ты, наконец, окажешься в штормящем сердце “Infinity”.

Это гигантский зал крытый стеклянной крышей и освещенный теплым багровым светом.

Ряды лазерных лучей цветомузыки разрезают воздух, пробиваясь сквозь вздымаемый пар из решеток канализаций в стенах.

Под ритмичную тяжелую музыку беснующаяся разношерстная толпа на танцполе дергает своими конечностями, словно пребывает в трансе. Сверху они напоминают бушующее темное море.

Под потолком, в клетках, извиваются стриптизерши.

Кто-то сливается в поцелуях, пуская языки друг другу в глотки.

Плещутся коктейли невероятных цветов.

Пот течет ручьями.

Истерический смех.

Крики. Стоны.

Вздох…

***

Квентин Ривервуд сидел за танцполом, в уютном уголке с подсвеченным стеклянным столиком и огромными пышными красными диванами. Он попивал пиво прямо из бутылки, в обнимку с двумя размалеванными девицами, гогочущими над каждым его словом словно гиены.

Кто-то мог бы сказать, что у Квентина совсем нет вкуса в одежде. Странные сочетания цветов, много дорогого меха и вещи, которые уже давным-давно никто не носит. Впрочем, когда твои карманы ломятся от банкнот с кучей нулей, люди охотно готовы закрыть глаза на подобные досадные недоразумения.

Рядом с Ривервудом, на противоположном диване, удобно расселись его друзья, хлещущие один стакан зеленой жижи за другим. Это люди из спецотдела полиции. Джерри и Рикки. Круто сваренные копы из второго сектора. До поступления в инквизицию Квентин тоже был среди них.

- …А он мне дробоганом прямо в пузо тычит сука, - глаза Джерри были чуть прикрыты, а язык неловко заплетался. 

- Серьезно? Прям с дробоганом? – Рикки не скрывал своего интереса и чуть ли не подпрыгивал на месте. 

- Ну да! А я что? Я ему и г-рю, «парень, знаешь как бывает, у тя случайно находят запрещенные наркотики, или того хуже, иконы с гребанным Фобосом, а там… там уже сам знаешь, что может случиться. Инквизиция с такой херней не мелочиться, да, Квентин? Сразу к стене, - оживленно размахивая руками, рассказывал Джерри, попутно выплескивая из своего стакана все содержимое, - И никакая «защита собственности» или *ик* «самооборона» тебя, мудила, не спасет». 

- Прям так и сказал? – со смехом спросил Рикки. 

- Ну да! Этот пидор думал меня на понт взять, но видали мы таких, - Джерри громко поставил опустевший стакан на стеклянный столик. 

- И что потом? 

- Что-о-о? Ясно что! Заверещал, как сучка. Расхныкался. Сразу все бабки отдал и сверху положил еще. 

- Ха! Так с ними и надо! Пожестче!! За все надо платить в этой жизни! 

- Да! Понаехало этих уродов с низов, а нам расхлебывай. Совсем никакого уважения к доблестной, *ик*, полиции…

«Низы». Низами жители первых четырех секторов привыкли называть все остальные сектора. Неблагополучные. Необеспеченные. Люди часто уезжают оттуда в первые сектора в поисках счастья, но чаще это кончается еще большим несчастьем.

- Джерри, я скажу тебе одну прекрасную вещь: ты мужик с яйцами. Скажи, Квентин? – Рикки повернулся к Ривервуду. 

- Что? – Квентин непонимающе захлопал глазами, вынырнув из своих раздумий. 

- Что Джерри мужик с яйцами! – вскрикнул Рикки. 

- А. Ну да. Я об этом всегда говорил. Самые большие яйца у Джерри. Удивляюсь, как он в штаны влезает, - Квентин отсалютовал ему бутылкой пива. 

- А и пошел ты, Квентин… Пошел. Ты. Ехидный ублюдок… - Джерри махнул рукой, - уф, Я ссать.

Он, покачиваясь, встал со своего места и поплелся к туалету.

- Это была необязательная информация, Джерри! - крикнул ему вслед Квентин, - Надо отправлять его домой, а то снова придется на себе тащить.

- Да ладно тебе. Дай человеку развеяться. У него тяжелая неделя была, - Рикки провожал Джерри взглядом, чтобы убедиться, что тот добрался до нужной двери. 

- У копа из второго сектора тяжелая неделя? Не смеши меня, - Квентин надменно усмехнулся.

Он принялся оглядывать танцпол, рассматривая людей, наблюдая, как мелькают их блаженствующие лица. Люди, ради которых он сражается в Инквизиции. Отсюда они выглядят безликой копошащейся массой…

Его взгляд сам собою остановился на человеке в черном, который на один лишь миг появился в просвете между танцующими телами. Этот человек стоял на месте и сверлил Ривервуда взглядом. А потом исчез.

Квентин поперхнулся пивом.

Он готов был поклясться, что это был Адам. Ривервуд еще внимательнее вгляделся в толпу, но безуспешно. Может, показалось? Семь лет назад он лично видел, как Адам погиб. Или нет…

- Не меня ищешь? – раздался хриплый голос со стороны.

Квентин обернулся. Адам совсем рядом с ним.

- Твою мать… - только и успел прошептать Квентин.

Адам отбросил заверещавшую бабу, прижавшуюся к Квентину и, схватив Ривервуда за шиворот, поднял его над полом:

- Мечтал об этом все эти годы.

С этими словами Адам опрокинул Квентина на стеклянный столик, разнесся его вдребезги. Ошарашенный Рикки соскочил со своего места и потянул Адама за локоть:

- Эй, ты чего творишь, придурок?!

Адам отмахнулся от него как от назойливой мухи и коп повалился на пол.

Тяжело пыхтя, Квентин поднялся на ноги, стряхивая с себя осколки стекла.

С яростным криком он накинулся на Адама. К несчастью, Адам без особых усилий увернулся от его серии молниеносных ударов и, обхватив Ривервуда за левое запястье, с силой ударил кулаком по обратной стороне локтя. Сломанная кость, брызнув кровью, вынырнула из-под кожи. Крик Квентина потонул в громкой музыке.

Он упал на колени, Адам вновь взял его за шиворот и заорал прямо в лицо:

- ГДЕ ЕВА?!

Внезапно чьи-то руки обхватили Адама за плечи и силой оттащили от Ривервуда.

Охрана. Двое ребят в черных костюмах крепко держали его за руки.

Адам сделал шаг назад, развернулся и резким движением переломил кисть охранника справа, после чего пинком ноги тот был отправлен в затяжной полет.

Второй  же получил удар в лицо и его нос взорвался струей крови.

Адам обернулся.

Шлюхи с громкими всхлипами ревели, спрятавшись за диваном, и их скрупулёзный макияж превратился в черное месиво. А Квентин исчез... но оставил за собой тонкий кровавый след, уводящий на танцпол.

Периодически освещаемый яркими вспышками софитов, Ривервуд пробирался через пышущие жаром тела, держась за безвольно висящую поломанную руку и морщась от боли. По уши погрузившись в биение музыки, никто даже не заметил разгоревшейся драки. А может им просто все равно.

Он чувствовал, что Адам следует за ним. Выглядывает его своими черными глазами.

Квентин с грохотом ворвался в первую же попавшуюся ему дверь и оказался в подсобных помещениях.

***

Забившись в самый темный угол, который ему удалось найти, Ривервуд молниеносно набрал номер на своем телефоне.

- Давай, мать твою… - каждый гудок для него звучал как приговор, -  Ну же!

- Михаил, - наконец раздалось на той стороне. 

- Михаил, здесь Адам! – не было времени на детали, - здесь гребанный Адам и он пришел за мной!! 

- Ты уверен, что это он? – спросил Михаил. 

- Конечно, я блядь уверен!!! – завопил Квентин, - вытащите меня отсюда нахрен!! 

- Где ты? – голос Михаила продолжал быть спокойным. 

- Инфинити! Я в Инфинити… - что за звук? 

- Держись. Мы выезжаем. Будем через семь минут…

Квентин уже не слушал его, поскольку в коридоре напротив раздались шаги. Это был Адам. Он шел по пятам.

Квентин впопыхах выбежал в противоположный коридор и понесся, куда глаза глядят. Тихо матерясь, он перебегал из одного темного зала в другой, мимо давно не использовавшихся конвейерных лент, подсобок, камер хранения.

- Вашу мать… где я…? – он никогда не был здесь раньше, - Где этот сраный выход…? – со злобой и отчаянием шептал он под нос. 

- Уже уходишь? – раздался голос Адама.

Квентин обернулся, но никого рядом не было.

- Я здесь, - снова раздался голос.

Квентин вновь обернулся и нос носом столкнулся с каменным лицом Адама.

Адам впился пальцами в горло Ривервуда и швырнул его об стену. Старая штукатурка как конфетти посыпалась наземь.

Ривервуд беспомощно опустился на пол. Всё. Некуда бежать.

Оперевшись о стену, он лежал под лампой, вокруг которой бились глупые мошки. Вокруг пустая комната с белыми стенами и одиноким обвисшим плакатом с полуголой девицей. Темно. Холодно. Мрачно.

- А я надеялся, что ты сдох… - Квентин осторожно потрогал разбитый затылок.

Под потолком целыми рядами свисали мясницкие крюки. После их короткой схватки, крюки легонько покачивались и позвякивали, соприкасаясь друг с другом.

- Не ты первый, - Адам нависал над Ривервудом словно скала и потуже натягивал свои кожаные перчатки.

Эта комната. Эта лампа. Эти крюки. Эта девушка на плакате. Они ждали этого момента всю свою жизнь.

- Почему ты уже просто не сдашься, скотина? – зашипел Ривервуд сквозь зубы, - все это бесполезно, мы все равно победили.

- Сдаваться есть смысл, только если есть куда отступать.

- О, так твой папенька не примет тебя обратно? – Квентин ехидно улыбнулся, - Скажи, он прислал своих детишек вместо себя, потому что он правда при смерти или просто сыкло? 

- Тянешь время, да? Они не успеют, не надейся, - Адам присел прямо перед ним на корточках, - Где она? – голос Адама заметно потяжелел. 

- Пошел ты, выродок долбанный, - Квентин обреченно усмехнулся. 

- Мне спросить еще раз? – Адам с силой надавил пальцами на сломанную руку Квентина и тот, вскрикнув от боли, крепко сжал зубы. 

- Ах!!… Хах, мне даже щекотно... Давай еще раз, - Квентин засмеялся с нотками истерики.

Адам улыбнулся ему в ответ.

Он поднялся и со всей силы ударил ногой по колену Квентина. Раздался гулкий хруст и по коридорам и комнатам разнесся отчаянный вопль.

Из сломанной ноги брызнула струя крови.

- Где моя Ева, Квентин? 

- Пошел на хер, тварь гребанная!! - выпалил Ривервуд, вложив в это все свои оставшиеся силы.

Адам накинулся на него и надавил пальцем на правый глаз. Квентин завопил и беспомощно заводил рукой, хватая воздух.

- Где Ева?! – повторил вопрос Адам, не ослабевая хватки, - ГОВОРИ!

Раздался едва слышимый хлопок и палец Адама провалился в глазницу. Снова истошные крики огласили комнату.

- Я ничего не вижу, тварь, Я не вижу, ублюдок ты... – затвердил Ривервуд, дрожащей рукой схватив Адама за рукав.

- Говори, пока второй глаз не выдавил!

Квентин закашлял и харкнул кровью Адаму в лицо:

- Отсоси мне сначала… - он засмеялся, а затем его смех превратился в некое подобие плача.

Адам вытер с себя кровь рукавом. В его глазах снова запылало синее пламя. Он сжал кулак так, что кожа на перчатках жалобно заскрипела, и в ярости врезал Квентину по лицу.

- Забрали мой мир!

Адам ударил его по лицу снова.

- Забрали мою Еву!!

И снова.

- Мою жизнь!!!

И снова.

- Мучаете моего отца!!!

Адам не переставал наносить удары.

- Бросили подыхать в этой чёртовой пустоши!!!

Кровь брызгала во все стороны.

- А теперь ты думаешь, что можешь насмехаться надо мной?!

Нос Квентина менял форму.

- Ты думаешь ЭТО СМЕШНО, СУКА?!! ТЕБЕ СМЕШНО ТЕПЕРЬ?!!

А зубы разлетались как щепки…

***

Лицо Квентина превратилось в кровавую бесформенную кашу, но, судя по сиплому дыханию, он еще был жив.

Адам обхватил ладонью подбородок Ривервуда:

- Если ты надеешься, что я тебя прикончу, то зря. Ты будешь жить, пока не скажешь мне. Я буду от тебя куски отрывать, и ты будешь чувствовать все до последней капли, я уж позабочусь об этом. Ну как? Твоя инквизиция стоит того?! - синие огоньки в его глазах полыхнули, - ТЫ СЛЫШИШЬ МЕНЯ?!

Он ударил еще раз. Кожа сползла со скулы Квентина и повисла вниз с кусками мяса.

- Агекх-ксан-тххх… - захлебываясь промямлил Квентин беззубым ртом. 

- ЧТО?! 

- Алекх… Алек-сан-д-р, - наконец смог выговорить он. 

- Александр… - Адам в удивлении потупил взгляд.

Он бросил булькающего кровью Ривервуда и отошел в сторону, бормоча под нос:

- Значит, она в Башне. Она в Башне…

Это было странно. Александр никогда не жаловал Инквизицию. Что изменилось за это время? Почему он им помогает? Что задумал Лютер? Главное, что он теперь знает куда идти. Знает где Ева.

Адам обернулся к Квентину, вокруг которого уже расползлась лужа крови. Закатив свой оставшийся глаз, Ривервуд протяжно вдыхал, срываясь на кашель, а его пальцы беспорядочно дрожали. Трудно было вообразить какую боль он сейчас испытывает.

- Все могло быть куда проще, - сказал Адам и снял с потолка мясницкий крюк.

Продолжение следует...